Исторический опыт, унаследованный российским обществом от эпохи СССР и периода становления постсоветской России, еще долго будет влиять на направление и логику развития нашей страны. Некоторые последствия пережитых обществом событий, таких как, например, Великая Отечественная война, постоянно обсуждаются и анализируются. Однако есть и скрытые последствия, влияние которых на первый взгляд не кажется важным. Но именно они могут играть решающую роль в стратегической перспективе.
Ловушка выживания
Одна из таких часто игнорируемых проблем российского общества - нежелание или неспособность мыслить, «смотреть вперед» сразу на большие периоды. Согласно регулярным общественным опросам около 46% россиян не знают, что с ними будет и в ближайшие месяцы, еще 36% - планируют свою жизнь максимум на один-два года вперед. Доминируют жизненные стратегии с малым горизонтом планирования - пережить бы эту неделю, месяц, год, а дальше будет видно.
«Схлопывание» горизонта планирования - последствие ряда шоков в жизни двух последних советско-российских поколений. Сначала идея планирования на долгий срок дискредитировалась бесконечным процессом строительства коммунизма в СССР. Несмотря на заверения, что советский человек обязательно будет жить при коммунизме в будущем, этот homo soveticus, не чувствуя никаких существенных изменений в жизни с середины 1960-х годов, разочаровывался в будущем. Последующий неожиданный крах СССР, образование за одну ночь границ там, где их не было, необходимость на ходу корректировать жизненные стратегии оставили существенный рубец в коллективной памяти, постоянно напоминающий об опасности строительства каких-либо долгосрочных планов. Далее последовал дефолт 1998 года, когда многие люди почувствовали себя обманутыми и вынесли убеждение, что связывать будущее со своими накоплениями не имеет смысла: ведь сбережения испарились не в первый раз всего за несколько лет. Кризис 2008 года, пусть и относительно легко пережитый обществом (но не закончившийся в экономике), девальвация рубля в конце 2014 года, серьезнейшее снижение доходов , возвращение риторики холодной войны , да и санкционная политика в целом уверенности россиянам не прибавили. Два периода стремлений к будущему - середины 1990-х и 2000-х годов - были слишком короткими, чтобы у людей сформировалась привычка работать на отдаленные цели. При этом шоковые события в экономике подрывают доверие к сбережениям, а значит нельзя создать необходимого объема ресурсов для инвестиций.
Такие постоянные «переломы» и «перекосы» на протяжении последних 30 лет сформировали у большей части населения две устойчивых жизненных стратегии. Первая - бери от жизни все и сейчас, поскольку инвестиции в будущее все равно не работают, вторая - занимайся только своими проблемами и проблемами своей семьи: тут ты можешь что-то изменить.
Поиски великой цели
Исправить ситуацию могло бы последовательное исполнение долгосрочных решений властью. Но не складывается и с реализацией стратегий государства: успешная Стратегия-2010 (известная как «программа Грефа») была реализована в среднем на 36% , концепция долгосрочного развития России до 2020 года устарела уже в момент своего принятия. Приоритетные национальные проекты - пример эффективного, но ручного управления, а не качественных структурных реформ. Даже по майским указам президента 2012 года плановые показатели далеко не полностью выполнены , а часть была достигнута за счет изменений методики расчетов.
Итак, в современной России не любят формировать полноценные, реалистичные стратегии будущего. Но зато о будущем любят мечтать. Согласно исследованиям , социокультурные характеристики российского общества, измеренные по методике Хофстеде , относят Россию одновременно к разрозненно коллективистским странам (разбитым на сплоченные, но слабо доверяющие друг другу социальные группы) и «феминным» - ориентированным на долгосрочные стратегии, но максимально избегающим неопределенности. Проще говоря, такая совокупность жизненных установок порождает потребность постоянного бега к великой цели и обуславливает столь же постоянное «недобегание» до нее. Мы всегда находимся в поисках чего-то большого и объединяющего, к чему хотелось бы стремиться - особого «русского пути», коммунизма или национальной идеи - но оказываемся не готовы ни находить, ни вырабатывать приемлемый для всех образ будущего, ни строить к нему дорогу, ни уж тем более поэтапно по этой дороге идти. Описанные выше шоки только укрепляют в нас подобные социокультурные характеристики.
Но это не значит, что Россия обречена вечно блуждать в темноте. К совокупности таких характеристик необходимо относиться, как к исходным условиям - учитывать при реализации любого рода политики. С другой стороны, ориентироваться нужно и на то, что происходит с российским обществом и элитами сегодня.
Исследовательская группа ЦИРКОН недавно проводила масштабный экспертный опрос (вовлекший как провластных, так и оппозиционных экспертов). Самый любопытный результат опроса состоит не столько в тех прогнозах, к которым пришли респонденты, сколько в дисперсии и рассогласованности их оценок, показывающих, что консенсусного прогноза будущего нет даже среди тех, кто обладает всеми инструментами прогнозирования.
У власти также нет четкого видения - информационная повестка ориентирована на успехи прошлого и новости настоящего, но не отвечает на вопросы о России в перспективе 10-20 лет; показатели последнего экономического прогноза быстро меняются и скорее всего окажутся излишне оптимистичными. Переход в 2015 году с трехлетнего бюджета на годовой еще больше сократил горизонт планирования ведомств, а возвращение к трехлетке пока выглядит формальным. Финансовое поведение россиян характеризуется или вынужденным решением тратить все сразу, не оставляя ничего на будущее, что говорит об исчерпании внутренних бюджетов, или краткосрочным сбережением в банках. И то, и то говорит о дальнейшем схлопывании горизонта планирования - люди сберегают из-за неопределенности, откладывая на близкий черный день, не веря в стабильный доход «завтра». А доверие общества к стратегиям сбережения на длительный период нам необходимо - это доверие практически напрямую конвертируется в экономический рост.
Окно возможностей
Но в такой тотальной неопределенности есть и существенное позитивное свойство. Когда у большого числа активных социальных и элитных групп в равной степени отсутствует четкий образ будущего, стирается и ключевое противоречие, которое их разделяет. Формируется эффект гомогенности, способный порождать высокую отзывчивость и готовность к компромиссу.
С октября 2016 года Центр стратегических разработок в рамках проекта «Россия будущего: позитивная повестка» провел серию рабочих сессий «Вглядываясь в будущее: Россия через 10 лет» в российских регионах и продолжает интервью и дискуссии о будущем. В мыслях и идеях респондентов есть несколько ключевых пересечений: понимание необходимости и неотвратимости перемен, спрос на обозначение целей и описание образа будущего, которое отвечает на вопросы о развитии и роли человека в России и России в мире через 10-15 лет, демонстрация четкой программы действий по ее достижению. Все устали от неопределенности - и наше общество стало стремиться ее избегать, Что также укладывается в нашу социокультурную специфику.
Это значит, что шансы преодолеть разрозненность российского общества и описанные выше последствия предыдущих исторических периодов высоки. Спрос на позитивный образ будущего, понятные цели, которые удлинят горизонты планирования и принимаемых решений, соединят развитие страны с благополучием каждого человека - огромен.
Вопроса здесь всего два: удастся ли воспользоваться открывшимся окном возможностей, и кто именно это будет делать. Позитивный сценарий есть - проведение структурных реформ даст возможность к 2035 году удвоить ВВП (к 2025 г. - ВВП растет на 37%), на 90% увеличить реальную заработную плату, нарастить долю экспорта несырьевых неэнергетических товаров с 34% (2016) до 50% в 2029 г. и 61% к 2035 г. – и значит быть в числе стран-лидеров.
Главный драйвер развития в этом сценарии, источник роста России - это реализация потенциала каждого отдельного человека в совершении структурного разворота к технологичной, инновационной экономике. Но чтобы нам совершить такой разворот необходимо сложить вместе три составляющих успеха, учитывающие наши национальные особенности: определить векторы перемен, приемлемые для основных социальных групп; найти разделяемый всеми образ будущего, за которым нашему «коллективистскому мировоззрению» захочется побежать; создать реалистичный план движения к этому будущему - такой, который придаст сил для нового рывка. Чтобы оставаться в числе мировых лидеров, ближайшие десять лет придется бежать, и бежать быстрей, чем весь остальной мир.
Соединить спрос на перемены и амбициозные цели через четкие механизмы реализации, предложить изменения, к которым готова страна, создать план действий, который будет осуществим, - вот основные задачи Стратегии развития России 2018-2024.
Глава ЦСР завершил работу над документом, определяющим главные приоритеты и проекты страны на шесть лет. Стратегия будет представлена президенту и только потом обнародована
Алексей Кудрин. Фото: Григорий Собченко/сайт
Команда Алексея Кудрина закончила работу над стратегией развития страны на следующие шесть лет после президентских выборов 2018 года. Об этом Кудрин рассказал в интервью ТАСС .
Основные положения будут представлены лично президенту. Конкретики пока нет, Кудрин попросил подождать до конца мая. Тем не менее, он объяснил, откуда взять деньги, будет ли конкурентна российская экономика, и предположил, каким будет курс рубля.
Стратегия состоит из приоритетов и проектов. Главные приоритеты: люди, технологии и госуправление. Задача, которая была поставлена президентом, — достижение темпов роста выше среднемировых, то есть 3,5% или выше. Это очень сложная задача, но она решаема. Это должен быть период вложений в человека.
«Это реально другое, более внимательное отношение к человеку, начиная с его рождения, школьного, дошкольного возраста, в части развития его способностей, в части обучения новым навыкам работы в меняющемся мире. Такого еще не было в российской истории. Нужно будет не только напитывать людей знаниями, а создавать у них навыки, с которыми они всю жизнь будут более успешными, эффективными и результативными. Открытие талантов или способностей — важнейшая задача, но на это нужно будет затратить намного больше денег», — сказал глава Центра стратегических разработок.
В ближайшие шесть лет потребуется в несколько раз больше программистов для процессов цифровизации всех отраслей. Россия пока к этому не готова.
Кудрин сохранил свой прогноз: цена на нефть будет двигаться в диапазоне 40-60 долларов за баррель в ближайшие четыре-пять лет. «Это будет период установления нового равновесия. Даже если цена уйдет ниже 40 долларов, то мы спокойно сможем выполнять уровень расходов, исчисляемый при 45 долларах. При нынешней цене на нефть рубль немного ослабнет, может быть, чуть больше 60 рублей за доллар. Я думаю, что при нынешней цене около 56 долларов за баррель курс рубля мог бы быть чуть слабее. Если этот уровень цены на нефть сохранится, то курс немного ослабнет», — прогнозирует Кудрин.
По словам главы ЦСР, стратегия должна стать документом, объединяющим разные слои населения. «Она должна быть востребована страной… Стратегия — это политический документ, президент должен ее полностью разделять, поэтому он, может быть, что-то добавит или что-то исключит», — отметил Кудрин.
Ранее, выступая на форуме в Красноярске, Кудрин назвал российскую экономику .
Стратегии развития страны по основным направлениям – это неэффективный управленческий подход, уверен глава Минэкономразвития Максим Орешкин. Фото Кирилла Кухмаря/ТАСС
В мае правительство должно представить президенту восьмилетний план действий. Тогда же Алексей Кудрин покажет президенту свою новую концепцию. Накануне знаменательных событий россияне ловят каждое слово министров в надежде увидеть свет в конце затяжного кризиса. Но ловят, похоже, зря. Конструктивных рецептов услышать от министров на прошедшем в Красноярске Экономическом форуме не удалось. Отличались чиновники лишь некоторыми шокирующими перлами. Минпромторг собрался «выталкивать» предприятия на внешний рынок, введя для них план по экспорту. Прозвучали советы - отбирать партбилеты у не справившихся. А в Минэкономразвития (МЭР) хотят отказаться от внятных стратегий, заменив их коротким «живым документом». Эксперты удивлены подобными инициативами министров и считают, что проблемы страны происходят как раз потому, что у нас нет действенной стратегии.
На Красноярском экономическом форуме чиновники озвучили сенсационные предложения. В отсутствие премьера и президента министры разговорились и попали в горизонтальную реальность, где они не просто сидят за общим столом и отчитываются каждый за себя перед начальником. Во-первых, было отмечено, что сейчас в России уникальная ситуация: никогда в стране одновременно не готовилось столько стратегий развития экономики, каждая из которых претендует на свое место в президентской программе-2018 (вероятно, имеется в виду, что нынешний заказчик этих стратегий – президент Владимир Путин – использует их в своей предвыборной аргументации во время выборов нового президента в 2018 году).
Минэкономразвития готовит план повышения темпов экономического роста до 2025 года, Центр стратегических разработок (ЦСР) Алексея Кудрина работает над программой стратегического развития России на период 2018–2024 годов. Параллельно Столыпинский клуб, возглавляемый бизнес-омбудсменом Борисом Титовым, разрабатывает свою «Стратегию роста». Есть еще проект стратегии от Торгово-промышленной палаты.
Глава Минэкономразвития Максим Орешкин и экс-министр финансов, глава Центра стратегических разработок Алексей Кудрин впервые сошлись в прямой дискуссии на Красноярском экономическом форуме. Они признали, что их стратегии конкурируют между собой, однако именно эта конкуренция, мол, и должна обеспечить в итоге высокое качество работы и идей. Правда, оказалось, что конкуренция эта на уровне междусобойчика, материалы и идеи из одной стратегии свободно перетекают в другую. «Многие сотрудники МЭР работают в рабочих группах ЦСР, мы пользуемся и смотрим те материалы, которые нарабатывают коллеги. Мы в некоторой степени ведем параллельную работу, и это хорошо, потому что когда две фабрики идей, то общий пул идей, из которых потом можно будет собрать единое целое, становится гораздо больше и гораздо качественнее», – сказал Орешкин.
Впрочем, даже перерождение системы управления не станет гарантией, что стратегия ускорения роста будет реализована. Для начала ее надо просто понять, а, судя по спорам во время форума, ее не понимает не только бизнес, но и сами члены правительства.
«Я ничего не понимаю: в чем у правительства России экономическая повестка до 2025 года?» – спрашивал министр по делам открытого правительства Михаил Абызов.
И вот тогда Орешкин сделал, пожалуй, самое сенсационное, заявление – он предложил вообще отказаться от существующего формата стратегий развития России. «Стратегии в том виде, как мы это исторически понимаем – толстый документ по основным направлениям что и как делать, – с управленческой точки зрения неэффективный подход», – заявил глава МЭР. Вместо этого он предложил некий план, при подготовке принципов внедрения которого реализуются новые управленческие подходы, связанные с тем, что «план сам по себе должен быть «живым документом», – сказал Орешкин. Он пояснил, что будет некая стартовая версия плана, «но она будет постоянно жить, реагировать на изменения внешних условий, смотреть, как экономика реагирует на эти изменения, и иметь обратную связь». Он добавил, что к осени уже будут протестированы принципы нового подхода к управлению, которые впоследствии будут предлагаться на уровень правительства.
По мнению главы Минэкономразвития, важно выработать и правильные управленческие механизмы внедрения плана в жизнь. Один из таких механизмов неожиданно для многих предложил все тот же Абызов. Он призвал возродить в системе госорганов советскую практику ответственности за результат, когда чиновника исключали из КПСС и увольняли с работы за невыполненное важное поручение. «Ответственность за результат в культуре российского госуправления отсутствует как класс уже многие десятилетия. В советское время все было четко и понятно, была ответственность за результат: не сдал завод вовремя – партбилет на стол, уволен! Мы потеряли эту систему с 1990-ми годами. Ее необходимо возродить», – сказал Абызов.
Вице-премьер РФ Аркадий Дворкович поддержал предложение, но предложил не рубить повинные головы чиновников за первую ошибку. «Конечно, не должно быть права на вторую и третью ошибки. Это перебор. Но на одну ошибку уж точно должно быть право», – сказал Дворкович.
Вспомнить времена СССР заставили идеи чиновников о директивном планировании экспорта. «Мы должны выталкивать наши предприятия на экспорт. Одно из предложений Минэкономразвития – обязать участников программ господдержки системно экспортировать продукцию. По ряду инструментов мы уже это делаем», – объявил на форуме замглавы Минпромторга Василий Осьмаков.
Об эффективности работы чиновничества привел конкретные цифры Алексей Кудрин. «Количество совещаний и поручений – как президентских, так и правительственных – за последние шесть лет выросло на 50%, но экономика не ускорилась за этот период», – сказал Кудрин. По его словам, ЦСР провел оценку качества системы госуправления, в ходе которой выяснилось, что лишь 38% государственных служащих занимаются своими прямыми функциональными обязанностями. «В остальных случаях они занимаются каким-то тушением пожаров, имею в виду авралы, выполнение хаотичных поручений, которые идут от конкретной ситуации», – заявил глава ЦСР.
Как известно, закон обратной силы не имеет, поэтому безнаказанными останутся те чиновники, кто не выполнил Стратегию-2020, впрочем, ее на всякий случай официально и не утверждали. Майские указы тоже уже нереально выполнить, и кто понесет за это ответственность, кто положит партбилет «Единой России» на стол? Неясно также, что стало с планом «модернизации» экономики. Вот на днях Дмитрий Медведев отчитывался о работе перед Госдумой и представил планы на будущее. Если раньше, еще в должности президента, Медведев говорил о концепции «четырех «И»: институты, инфраструктура, инновации и инвестиции, то теперь количество приоритетов развития сократилось до трех, а сами они поменялись: человеческий капитал, инфраструктура и безопасность. Как пишут блогеры, институты, инновации и инвестиции выпали из мейнстрима: инновации стали немодными, инвестиции невозможными, а институты неэффективными. Кстати, Орешкин тоже предложил свою троицу. По его мнению, российской экономике для дальнейшего развития необходимы три «П»: понятность, прозрачность и предсказуемость. На что тут же получил кучу вариантов в соцсетях, которые предлагают, например, обратить внимание на три «К»: кумовство, коррупцию, казнокрадство.
Как бы предвидя такие предложения, Кудрин отметил, что стратегия ЦСР в большей степени затрагивает сферы, которые не слишком широко отражены в плане Минэкономразвития. Среди них он назвал геополитические риски, реформу судебной системы, работу с правоохранительными органами и оценку преступности.
Программа ускорения роста Минэкономразвития предполагает 10 ключевых направлений для развития. Это в том числе налоговая политика, поддержка экспорта, формирование предсказуемых условий на макро- и микроэкономическом уровнях для бизнеса.
Однако резкое заявление Орешкина о кардинальном изменении в подходах к подготовке стратегий не осталось незамеченным в политической и бизнес-среде. На него, в частности, отреагировал бизнес-омбудсмен Борис Титов. «Тут налицо подмена понятий. Стратегия – это направление, смысл, ценности. Без направления никаких живых документов быть не может, может быть только суета. Алгоритм такой: сначала стратегия, в ее развитие – проекты, поддержанные «дорожными картами». Вот «дорожные карты» как раз и должны быть живыми, реагировать на меняющуюся ситуацию. А стратегии на то и стратегии, что они определяют главные цели, принципы и направления реформ. И меняться они не могут», – написал Титов на своей странице в Facebook.
Директор Института стратегического анализа Игорь Николаев солидаризируется с бизнес-омбудсменом. «Это категорически неправильно. Стратегия – это основополагающий документ, который описывает принципиальные вещи, без знания которых непонятно куда зайдешь, – сказал он «НГ». – На недавнем Совете при президенте по стратегическому развитию и приоритетным проектам обсуждалась необходимость структурных изменений. В частности, чтобы решить проблему повышения производительности труда, глава МЭР предложил… создавать центры компетенции. А вот если бы рассматривать этот вопрос в рамках стратегии, то надо было бы учесть все факторы, влияющие на эту проблему: технические, технологические, факторы подготовленности кадров и их мотивации… На мой взгляд, сегодняшние проблемы страны происходят именно потому, что у нас нет действующей действенной стратегии», – сказал Николаев.
Москва, 3 мая - "Вести.Экономика". Центр стратегических разработок во главе с Алексеем Кудриным завершил подготовку экономической стратегии развития стран. Что она из себя представляет и какие моменты важно отметить?
Прежде всего нужно отметить, что саму стратегию общественности не представили, конкретики нет. По словам Кудрина, стратегия будет представлена лично президенту в конце мая, а пока господин Кудрин ограничился общими фразами.
Из того, что было сказано, можно сделать вывод, что основные приоритеты - человеческий капитал, технологии и госуправление.
Алексей Кудрин
"Это реально другое, более внимательное отношение к человеку, начиная с его рождения, школьного, дошкольного возраста, в части развития его способностей, в части обучения новым навыкам работы в меняющемся мире. Такого еще не было в российской истории. Нужно будет не только напитывать людей знаниями, а создавать у них навыки, с которыми они всю жизнь будут более успешными, эффективными и результативными. Открытие талантов или способностей - важнейшая задача, но на это нужно будет затратить намного больше денег".
Человеческий капитал - действительно важный фактор. Любой успешный бизнесмен знает, насколько ценны сотрудники. Другой вопрос, что инвестиции в человека - это долгосрочный процесс и вряд ли он сможет дать эффект в среднесрочной перспективе.
Глава ЦСР также призывает уделить особое внимание технологиям, он уверен, что потребуется большое количество работников IT-сектора, чтобы повести цифровизацию экономики РФ. Собственно, эта профессия и будет больше всего востребована.
Кроме того, Алексей Кудрин предлагает смягчить бюджетное правило.
Алексей Кудрин
"Мы предлагаем смягчить бюджетное правило, увеличив заложенную в нем цену на нефть с $40 до $45, это должно дать примерно 0,5% ВВП, а также примерно на полпроцента ВВП увеличить целевой дефицит. То есть не снижать его до 1% ВВП, как это предусмотрено сейчас, а сохранить на уровне 1,5% ВВП".
В ЦСР уверены, что при выполнении программы рост будет накапливаться с 2018 г. В следующем году рост составит около 2,7%. При таком росте ВВП к 2024 г. вырастет на 29%, а реально располагаемые доходы населения - на 25%. Производительность труда вырастет на 30%, а несырьевой экспорт - почти в два раза.
Стоит отметить, намного раньше, причем публично, появилась другая экономическая стратегия - "Стратегия Роста" , подготовленная большим количеством экспертов под руководством Бориса Титова.
Вот как на своей странице в Facebook заявления Кудрина прокомментировал сам Титов:
Борис Титов
"Начала развеиваться (хоть и слабо) пелена над стратегией ЦСР. И судя по тому, что развеялось, Кудрин меняет взгляды. Теперь он за умеренно мягкую денежно-кредитную политику, умеренное снижение курса рубля. В общем, надо пригласить Алексея Леонидовича в Столыпинский клуб. Правда во всем остальном стратегия ЦСР (по описанию, конечно) – это розовые облака. Красивые слова – образование, технологии, человеческий капитал и никакой конкретики. А конкретика в этом вопросе может быть одна: создать реальные условия для развития несырьевого бизнеса. Кредиты, стимулирующие налоги и тарифы, снятие административного пресса. Тогда и будет рост - экономики, уровня и качества жизни, всей страны".
Почему они едва ли могут быть реализованы, рассказал Дмитрий Травин, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге. Forbes публикует избранные фрагменты его лекции, прочитанной на Зимней дискуссионной школе GAIDPARK – 2016, организованной Фондом Егора Гайдара и Университетом КГИ*.
источник: anekdot.ru
В поисках дна
Уже с начала 2000-х гг. в России не происходило качественных изменений в институциональном дизайне (единственное исключение – налоговая реформа). Теперь мы столкнулись с последствиями этого – вошли в глубокий экономический кризис. По итогам 2015 года российский ВВП рухнул почти на 4%. Сейчас мы живем намного беднее, чем год или два назад.
Властями экономический кризис подается как явление временное, которое должно вот-вот закончиться. Владимир Путин еще на весенней пресс-конференции 2015 года отказывался называть сложившуюся ситуацию кризисом. Уже к лету не замечать очевидного стало невозможно, и самому Путину, а также министру экономического развития Алексею Улюкаеву пришлось признать: кризис в экономике все же существует. При этом Улюкаев говорил, что мы уже достигли предельной точки падения, пресловутого «дна», и дальше нас должен был ожидать только рост.
Эти слова звучали, когда цена барреля нефти колебалась в районе $50. Сегодня нефть стоит около $30 с риском падения к отметке в $15. По последним прогнозам министерства, падение экономики в 2016 году составит еще 0,8%. Может, дна мы и достигли, но теперь оно опускается вместе с нами.
Девиация «тучных» нулевых
Если составить график, отражающий развитие российской экономики начиная с 2000 года, можно проследить две четкие тенденции. С 1999 года по 2007 гг. экономика в среднем росла на 6,2% в год. Это меньше, чем темп развития Китая (где рост иногда измерялся двузначными числами), но больше, чем Западная Европа или США (2-4%), что позволяет говорить о догоняющем развитии. В период, начавшийся в 2008 году, среднегодовой экономический рост составлял менее 1%. Это стагнация.
Если посмотреть на экономическую динамику в еще большем масштабе, с учетом падения экономики в последние годы существования СССР, российский ВВП на протяжении четверти века сокращается, и только в 1999-2007 гг. наблюдался экономический подъем. Для целого поколения россиян это «отклоняющееся» от нормы, девиантное поведение экономики превратилось в тенденцию, в закономерность.
Мы находились в тяжелом положении все 1990-е годы, находимся в нем же сейчас и, похоже, нас ожидает еще много трудных лет.
Чем мы обязаны светлой полосе «тучных» нулевых? Самая очевидная причина экономического роста – быстрое увеличение цен на энергоносители и другие природные ресурсы, которые Россия экспортирует. Полученные в этот период доходы инвестировались в экономику и повышали благосостояние народа. Но вместе с падением цены нефти (на пике она достигала $140 за баррель) иссяк и потенциал роста.
Получается, никакого путинского экономического чуда не было: приход к власти нового президента просто совпал с изменившимися условиями в мировой экономике, которые и привели к временному отклонению российской экономики от ее устойчиво плохого курса последней четверти века.
У мировой экономики сейчас не лучший, но точно и не худший период: и в США, и даже в ЕС наблюдается экономический рост, в Китае он составляет почти 7%. Это ниже прежних темпов роста Китая, но выше нашего роста в 2000-х гг. Сейчас в мире вообще очень немного стран, переживающих столь же тяжелые годы, как Россия. Способов выйти из этой ситуации – перезапустить экономический рост - у России может быть несколько. Я назвал бы эти стратегии по именам самых известных наших сторонников соответствующих подходов: Дмитрия Медведева, Алексея Кудрина и Сергея Глазьева.
Стратегия Медведева. Импортозамещение 2.0
Действующее правительство проводит курс, логика которого укладывается в новомодное слово «импортозамещение». В условиях падения экономики Кремль пытается создать новые предприятия, способные заменить на рынке исчезнувшую импортную продукцию. Однажды, после кризиса 1998 года наша страна уже успешно провела импортозамещение. Тогда после 5-кратной девальвации рубля российские потребители были не состоянии покупать уже ставшие привычными импортные товары – продукты питания, одежду, технику. В начале 1999 года на прилавках стало появляться отечественное продовольствие. По сравнению с товарами советского времени оно оказалось неплохого качества; в следующие годы это качество улучшалось. Оказалось, что став плохо жить в 1990-е гг., мы научились хорошо работать, и что освободившееся на рынке место может быть с успехом занято нашими предприятиями – без дополнительных таможенных барьеров.
Импортозамещению способствовали несколько важных факторов: повышение цен на энергоносители, рост инвестиций в реальный сектор, наличие свободных производственных мощностей. Достаточно было их обновить, и можно запускать новое производство.
Однако сейчас проводимая уже два года политика импортозамещения проваливается. Рост имеется только по отдельным категориям товаров – сыр, медикаменты, некоторые отрасли сельского хозяйства. И это несмотря на искусственно созданные для поддержки отечественных предприятий барьеры в виде контрсанкций. Есть принципиальная разница с 1998-м годом: девальвация рубля оказалась «всего двукратной» (по сравнению с 5-кратной в 1998-м году), чего для полного удаления с рынка импорта недостаточно (особенно учитывая наличие обходных путей – например, через Белоруссию). При этом российские власти боятся дальнейшей девальвации рубля, опасаясь слишком резкого падения уровня жизни людей. А свободных производственных мощностей, которые могли бы заместить импорт, в экономике просто нет. Резервы экстенсивного развития исчерпаны.
Возможности для реальной трансформации российской экономики появятся только после ухода нынешнего поколения политиков
Конечно, производственные мощности можно создать с нуля. Но российский парадокс заключается в том, что для этого нужно сначала импортировать с Запада новое оборудование. А оно подорожало по сравнению с 2013 годом в 2-2,5 раза (если считать в рублях). Конечно, можно взять кредит. Но доступ к иностранным кредитам перекрыт санкциями, в российском бюджете на эти цели денег нет, а Центробанк в момент девальвации резко поднял ставку рефинансирования, повысив стоимость коммерческих кредитов.
Бизнесу, связанному с импортозамещением, очень важно уже сейчас иметь четкие гарантии сохранения контрсанкций еще на несколько лет, за которые можно окупить инвестиции. В случае отмены ограничений, скажем, на импорт польских яблок или финских молочных продуктов наши новые сыры не выдержат обострившейся конкуренции и будут вытеснены с прилавков. Но государство не может дать производителям даже таких гарантий. Позиция Кремля: если США и ЕС отменят санкции, мы тоже их отменим. В силу всех этих причин при текущей констелляции факторов политика импортзамещения, в отличие от 1999 года, не даст большого эффекта.
Стратегия Кудрина. Инвестклимат или смирительная рубашка
Чтобы в стране был хороший сыр, не обязательно его самостоятельно производить. Сыр можно купить в обмен на прибыль, полученную от экспорта других товаров. Но товары нужно создать, для чего нужны инвестиции. Государство этих инвестиций сейчас позволить себе не может, и главное, государство – плохой собственник. В рыночной экономике предприниматель свободен в выборе страны для инвестиций. Страны конкурируют за инвестиции, им надо добиться любви инвесторов, создать хороший инвестклимат: обеспечить гарантию собственности, низкую инфляцию, политическую стабильность и т.д. В этом и состоит суть стратегии Кудрина: создать хорошие условия для инвестиций и не мешать частному бизнесу.
Капитал может быстро реагировать на изменения инвестклимата в разных странах, в один клик переводя средства из одной страны в другую. Известный экономический журналист Томас Фридман называет этот эффект «золотой смирительной рубашкой»: капиталисты надевают ее на политические режимы, которые в силу тех или иных причин значительно повышают риски для бизнеса и ухудшают свой инвестиционный климат. Капитал уходит из страны, сворачивается производство, начинает действовать смирительная рубашка.
Этот наряд особенно ярко проявился в нашем случае после того, как руководство страны решило, что больше не может жить без Крыма. Россия оказалась под санкциями, что добило наш и так не самый лучший инвестклимат. А учитывая, что сегодня мы активно создаем в публичном поле иллюзию «осажденной крепости», вокруг которой только враги; бряцаем ядерным оружием, бизнес реагирует и на это: продолжает уводить капиталы. Смирительная рубашка становится все более узкой.
Стратегия Кудрина – самая перспективная.
В нормальной ситуации она, бесспорно, могла бы помочь нашей стране вернуть эпоху высоких темпов роста. Но чтобы ее реализовать, недостаточно обладать экономическими полномочиями министра финансов или экономики. Необходимо изменять сам подход к политике, – принцип, действующий в России в последние два года. Если мы решили развиваться как «самостоятельная», «свободная» страна, которая приращивает к себе новые территории, нас будет стягивать золотая «смирительная рубашка». Если мы хотим жить без нее, надо возвращаться к общемировым правилам ведения политики и бизнеса.
Стратегия Глазьева. Печатный станок и группы интересов
Для разъяснения этой стратегии необходимо немного знать экономическую теорию, а именно – кейнсианство. Самое короткое объяснение теории Кейнса придумал польский экономист Михал Калецкий. Представьте себе крайнюю точку обжитой части Америки на Диком Западе. Один богатый человек приходит в бар в захолустном городке, находящемся на границе цивилизованного мира, и отдает бармену на сохранение все имеющиеся при нем накопления на время своего отсутствия в этом городке, чтобы по возвращении тот вернул их ему обратно. Владелец бара – неглупый человек: после ухода нашего путешественника он пустил эти деньги в оборот, на благо своего бара. Отремонтировал крышу, покрасил стены, увеличил ассортимент алкоголя. Эти инвестиции дали работу плотникам, малярам, фермерам; заработанные деньги они тоже вложили в экономику, увеличив потребительский спрос. Когда путешественник вернулся, он не узнал город – настолько он расцвел. Бармен встретил путешественника как героя и вернул ему деньги. Однако путешественник на глазах у изумленной публики сжег всю эту пачку купюр и объявил, что отданные им на сохранение деньги были фальшивыми, а настоящие он, конечно, забрал с собой.
Если сильно упростить, в этом суть экономической теории Кейнса: неважно, откуда берутся деньги в экономике; важно, что они в ней активно используются.
Примерно то же самое предлагает сделать в России советник президента по экономике Сергей Глазьев, призывая увеличить денежную массу. Центробанк, по его логике, должен включить печатный станок, выдать дешевые кредиты коммерческим банкам, а те – выдать дешевые кредиты бизнесу. Снабженный деньгами, механизм российской экономики перезапустится. Иногда такая политика срабатывала, но вряд ли это произойдет в современной России.
Придуманная Калецким схема – конечно, сильное упрощение. Никто из жителей городка во время отсутствия путешествия не проверил оставленные деньги на подлинность. Система сработала благодаря доверию людей к деньгам: они хотели их зарабатывать и не опасались держать у себя.
Россияне показали, как сильно они «доверяют» рублю, еще в декабре 2014 года – массово атаковали прилавки магазинов с единственной целью: обменять обесценившиеся рубли если не на валюту, то хотя бы на потребительские товары. К тому же основная масса рублей сегодня находится в стране у очень узкой прослойки людей, которым запуск экономической политики Глазьева не добавит и без того крайне слабой веры в российскую валюту. Они точно понимают, что печатный станок разгонит инфляцию, и лучше всего – перевести деньги в доллары или евро.
Бизнес также вряд ли будет использовать подешевевшие кредиты по назначению. В ситуации валютной нестабильности куда выгоднее вкладывать деньги не в реальный сектор экономики – прибыль будет съедена инфляцией – а в валютные спекуляции. Коллективный разум бизнеса всегда найдет огромное количество лазеек, которые позволят пустить целевые кредиты не на то, что изначально планировали Глазьев и Центробанк. Чтобы пресечь использование кредитов для покупки валюты придется ввести жесткие валютные ограничения, зафиксировать валютный курс, пресечь всякую легальную возможность вывода капитала за границу, – например, вернуть в Уголовный кодекс существовавшую в СССР статью за валютные спекуляции.
Но проблема экономических реформ в том, что они никогда не выполняются так, как изначально планировали их авторы.
Как только начинаются радикальные реформы, обнаруживаются группы интересов, которые будут пытаться эти реформы адаптировать под свои цели. В момент введения жесткого валютного регулирования к президенту придут его близкие друзья, которые, конечно, не будут против глазьевской политики «печатного станка», но настоятельно попросят повременить с установлением валютного коридора или назначить им специальный, более выгодный обменный курс. Даже такая реформа при всех ее откровенных минусах не будет реализована комплексно, а лишь разгонит инфляцию и окончательно уведет бизнес в теневой сектор.
Ситуация в российской экономике не просто плохая – она отвратительная. Но из рассмотренных нами трех вариантов в нынешней ситуации не сработает ни один, хотя вариант Кудрина вполне мог бы сработать в иной политической ситуации. Что же остается – нащупать экономическое дно и крепко на нем сидеть? Наверное, да, – по крайней мере до тех пор, пока не возникнут возможности для трансформации. Обычно это происходит не позже момента смены нынешнего поколения правителей на следующее. Подобное уже не раз было в российской истории: когда приходит новое поколение, носители свежих идей и новых взглядов, и начинает решать застарелые проблемы старой системы за счет ее трансформации.
* Текст подготовил Михаил Комин